В прошлом году писатель Евгений Гончаров отметил свой неюбилей, а именно 69-летие, сказав, что круглых дат он не любит. К этой некруглой дате он приурочил выход своей новой книги «Охота на Ведмидя» – сборник повестей и рассказов, написанных в разное время. С этим произведением Евгений Гончаров стал номинантом литературной премии имени Леонида Завальнюка в номинации «Лучшее произведение в прозе».
В предисловии к книге автор написал: «Круглые даты своей жизни, то бишь юбилеи, я не люблю. Каждое прожитое десятилетие всегда навевает на меня грустные мысли. Кажется, что можно было прожить это время с большей пользой. Если не для всего человечества, то хотя бы для себя лично». Презентация сборника и творческий вечер писателя прошли в стенах Амурской областной научной библиотеки. Тогда поэт и бард Александр Бобошко поздравил коллегу замечательными стихами:
Причины нет печалиться и злиться.
Живём открыто, весело, светло.
И, например, насчёт однофамильцев
Нам в области Амурской повезло.
Писателей известных временами
Мы вспоминаем. Рады ещё как!
Был Мамин-Сибиряк прозаик. Мамин
У нас есть тоже, хоть не сибиряк.
И Гончарова имя нам знакомо
Он остро ненавидел всякий вздор.
Был у него герой – лентяй Обломов.
Тип, к сожаленью, модный до сих пор.
Прошли года, немало поколений.
И вот на свет, решителен, суров,
Малец явился с именем Евгений,
С фамилией такой же – Гончаров...
Со своим, амурским, Гончаровым мы поговорили о его работе над книгой, творческом пути и китайской теме в литературе.
— Евгений Петрович, в книге произведения разных жанров, это и детектив, и фантастика, и историческая драма. Вы — разножанровый писатель или какой-то жанр вам все же ближе?
— Здесь всё просто. В предисловии книги написано, что она подготовлена к моему семидесятилетию, что и предполагает такую пестроту жанров — всего понемногу.
— Как вы собираете материал для своих книг? Изучаете архивы, ходите в музеи, путешествуете, опрашиваете людей?
— Из всех источников, которые вы перечислили. Но в последние годы — преимущественно в Интернете.
— Почему именно «Охота...» стала заглавной повестью?
— Как самая большая по объёму. Вроде, есть такое правило в книгоиздательском деле.
— Когда увидела обложку книги (чукотский охотник рядом с убитым медведем) и только начала читать, сразу подумала, что это история про русский Север, этническая литература, магический реализм, но не тут-то было… Это петербургский детектив! Как вообще пришла идея написать «Охоту на Ведмидя» и почему ее главным героем стал чукча? Вы хорошо знакомы с жизнью коренных малочисленных народов?
— Начну по порядку. Сначала это была повесть о русском сыщике. Но мне пришла интересная мысль: «Эта повесть станет одной из многих в длинном ряду подобных в современной российской литературе. А вот если главным героем будет чукча, то повесть заиграет новыми красками». Так оно в конечном итоге и получилось. Но это ещё не всё. Выяснилось, что последней книгой о чукчах был приключенческий роман лауреата Сталинской премии 1949 года Тихона Сёмушкина «Алитет уходит в горы». Таким образом, я прервал паузу в литературе о чукчах длиной в 75 лет. (Кинокомедия «Начальник Чукотки» не в счёт — её сценарий не имеет литературного первоисточника). Надеюсь, что главный герой моей повести Захар Хиргынтов получился харизматичным. На Чукотке я не был, но с чукчами, якутами и эвенками общался достаточно.
— Обратила внимание, что и в «Охоте...», и в «Дне железнодорожника» есть герои — физики, причем не просто физики, а именно ядерщики. Откуда у вас такие познания в этой области? Как вы связаны с этой наукой?
— Мои познания о физике вообще заканчиваются программой средней школы. Всё остальное — из Интернета.
— История, рассказанная в «Железнодорожной повести», — выдумка? Или она написана на основе реальных фактов?
— Это мой вариант «сказок» о «филадельфийском эксперименте», «летающих тарелках» и «параллельных мирах».
— Вы сами во всё это не верите?
— Конечно, не верю — я материалист до мозга костей. Вся эта мистика лишь антураж, в котором раскрываются характеры персонажей.
— Неужели, в вашей жизни не происходило чудес?
— Я лично общался с Буддой. Но и этому есть материалистическое объяснение.
— Как это было?
— В Пекине есть ламаистский храм Юнхэгун, главной достопримечательностью которого считается 18-метровая статуя Будды будущего Матрейи. Китайцы верят, что этот Будда исполняет любые желания. Я тоже попросил у него счастья, здоровья, денег. И вот иду на выход и слышу в своём черепке голос: «Посмотри на этого несчастного! Иди и ничего не проси — у тебя всё есть!». А навстречу мне шёл человек, разрушенный какой-то болезнью. Я ещё долго находился под впечатлением от этого общения с Буддой. А потом стал искать материалистическую причину происшедшего. На территории храма прихожане жгут тысячи травяных ароматических свечей — над Юнхэгуном всегда стоит дымка. Думаю, что дым этих свечей вызывает лёгкое наркотическое воздействие. Вот и я курнул этого спайса.
— Помимо многообразия жанров, в книге присутствуют разные эпохи. По какому времени вы сами больше всего ностальгируете? Нравится ли вам время, в котором мы живем сейчас?
— Я отвечу вам словами замечательного русского поэта Александра Кушнера:
«Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять».
— Интересно, как вы придумываете фамилии для своих героев.
— Я не люблю говорящие фамилии типа Хорошев, Нехорошев и пр. Пусть лучше уж будет классика: Иванов, Петров и Сидоров. Всё мечтаю найти в антикварном магазине старую телефонную книгу — уж там этих фамилий…
— Очень понравились ваши китайские рассказы. Если отвлечься от авторства, вполне можно представить, что это проза восточноазиатского писателя. Как вам удалось столь точно воспроизвести стилистику текста, передать мироощущение восточного человека? Читаете кого-то из китайских авторов?
— Ваши бы слова да Богу в уши. Чтобы писать, как китаец, надо родиться китайцем. Мои китайские рассказы — лишь искусное подражательство. У меня дома уже целая библиотека китайской литературы разных эпох, жанров.
— Где можно приобрести вашу книгу?
— Пока можно взять в библиотеке. Отпечатал лишь 50 экземпляров и всё раздарил. Собираюсь издать дополнительный тираж. Электронная книга продаётся в интернет-магазинах по цене 32 рубля.
— Сейчас многие выпускают электронные книги. Как относитесь к этому явлению?
— В мире устоялась такая практика: небольшое количество экземпляров печатается на бумаге для презентации книги, потом через Интернет продаётся её цифровая версия. Тиражи моих бумажных книг — от 50 до 100, а на большее нет денег. Хорошо хоть альманахи «Приамурье» и «Амур» что-то публикуют бесплатно.
— Прочитала в одном из ваших интервью, что у вас весьма интересная родословная. Вы «коренной дальневосточник в четвертом поколении — правнук золотопромышленника, внук контрабандиста, сын железнодорожника». Судя по книге это отложило отпечаток на вас, как на писателя? На те темы, о которых вы пишете?
— В общем-то типичная для Приамурья родословная. Отпечаток, безусловно, наложило. Мой отец в своё время был в долгосрочной командировке на КВЖД. Рассказывал мне о китайцах, о городах Муданьцзян и Дальний, где ему довелось побывать. Старожилы сёл Будунда и Сергеевка рассказывали о хунхузах и заготовителях опиума. Захватывающие истории — запоминай и пиши, что я помаленьку и делаю. Потом был личный опыт — год жил в Пекине на легендарной улице Ябаолу, по полгода — в Даляне и Харбине. Был на самой западной заставе Великой Стены в пустыне Гоби. Знаком с исследователем русского Харбина Сергеем Ерёминым (Грибиным) — редактировал его книгу «Любимый Харбин». Только представьте, Сергей принимал участие в раскопке могилы белого генерала Владимира Каппеля и отправке его праха в Москву. Последние пять лет дружу с писателем-историком Гао Юншином из уезда Сюнькэ — зовёт посетить русскую деревню, где живут потомки поярковских казаков, ушедших в Китай в годы гражданской войны. Так что, китайская тема в моём творчестве углубляется и продолжается.
— Расскажите, как писалась «Амурская история». Есть ли у ваших героев реальные прототипы? Кто они?
— Анастасия Юдина, награждённая за участие в обороне Благовещенска от китайских «боксёров» Георгиевским крестом, а потом возглавившая банду грабителей и убийц — реальная историческая личность. «Амурская история» — повесть не документальная, а литературная, жизненная правда и авторский вымысел в которой в пропорции 50 на 50.
— Если бы вам пришлось выбрать вымышленного персонажа из вашей книги, чтобы сесть и немного пообщаться с ним, вы бы кого выбрали?
— Если речь идёт о персонажах этой книги, то хотел бы побеседовать за рюмкой чая с Захаром Хиргинтовым. Быть может, он подсказал бы мне новые сюжеты для продолжения «Охоты...».
— Вы по профессии журналист. Существует мнение, что занятия журналистикой мешают писательству. Якобы журналистский стиль и образ мысли могут мешать написанию художественных произведений, где нужен более широкий взгляд и другая работа со словом. Можете это опровергнуть? И не поэтому ли вы в одно время бросили журналистику, став дворником? Так пишут в Интернете.
— Журналистика пожирает время и иссушает мозги, и когда-то надо решиться на то, чтобы уволиться из редакции газеты и ступить на зыбкий путь литературного творчества. А поскольку писательский труд сейчас не ценится, то приходится зарабатывать на хлеб насущный как-то по другому — дворником, кочегаром, сторожем. А в Интернете чего только ни напишут — там даже писали, что я много лет, работая в СМИ, мечтал стать дворником. Разве я похож на идиота?
— А в каком возрасте вы поняли, что хотите связать свою жизнь с работой со словом? Мечтали стать скорее писателем или журналистом?
— В школе у меня хорошо получались сочинения на свободную тему. Самую первую мою юмореску опубликовали в культовом журнале «Юность». И пошло-поехало — стал постоянным автором газеты «Амурский комсомолец», а потом уже как-то по инерции поступил заочно на журфак. Перефразируя чеховского столяра, можно сказать: «Журналист супротив писателя - всё равно что плотник супротив столяра». Я начинал с плотника.
— Откуда в вас это? Дар? Вы уже родились писателем? Или это из семьи, окружающей среды?
Моя мама имела неполное среднее образование и окончила училище связи. Папа — начальное образование и училище паровозников. В нашем доме было всего три книги: советы домашней хозяйке, медицинская энциклопедия и один том истории Второй мировой войны. В 7 лет я взял свидетельство о рождении и пошел записываться в библиотеку. Библиотекарь выдала мне книгу для малышей, которую я прочитал на полпути домой. После чего тут же вернулся и попросил еще. Но и эту книгу я прочитал, не доходя до дома. Библиотекарь сильно удивилась, когда я вернулся снова. На этот раз она выдала мне три книги для детей постарше, чтобы я наконец отстал от неё. По вечерам по радио шла передача «Театр у микрофона» — артисты исполняли инсценировки произведений русских писателей. Телевизоров тогда ещё не было, вот я и приобщался к классической литературе.
— Назовите произведения ваших любимых писателей, наиболее сильно повлиявшие на вас.
— Рассказы А. Чехова, А. Аверченко и М. Зощенко, поэма «Мёртвые души» и «Петербургские повести» Н. Гоголя, дилогия об Остапе Бендере И. Ильфа и Е. Петрова, роман «Мастер и Маргарита» и повесть «Собачье сердце» М. Булгакова.
— Кстати, как вам последняя экранизация романа «Мастер и Маргарита» режиссёра Михаила Локшина?
— В сценарии много отступлений от литературного первоисточника. Но, как говорится: «Я художник, и я так вижу». И кот Бегемот мне не понравился — у Булгакова он «чёрный и жирный», а в фильме худой и какой-то облезлый. Ещё при переозвучке Воланда, при съёмках говорившего по-немецки, губы актёра Аугуста Диля не синхронизируются с русскими словами. А в общем и целом этот фильм займёт своё достойное место в списке экранизаций бессмертного романа.
— Чем вы любите заниматься, когда не пишете?
— Если некуда спешить, могу и поспать до обеда. Посмотреть в сотый раз «Кин-дза-дза», «Мимино», «Иван Васильевич меняет профессию».
— Учитывая, что вы современный автор, то возникает вопрос: что вы думаете о книгах, которые сейчас выходят? Читаете их?
— На ваш вопрос ответил чукча на приёмной комиссии в литературном институте им. Горького: «Я приехал учиться не на читателя, а на писателя». А если серьёзно, за последний год я прочитал полтора десятка книг китайских писателей — от романа «Цветы сливы в золотой вазе» Ланьлинского Насмешника до романа «Смерть пахнет сандалом» нобелевского лауреата Мо Яня.
— Счастливы ли вы, занимаясь писательской деятельностью? Ждете ли вдохновения или заставляете себя работать?
— Бывают встречи с незнакомыми людьми, когда мне говорят: «Вы тот самый Евгений Гончаров? Я читал (читала) вашу книжку — мне очень понравилось». Приятно такое слышать. Обычно жду вдохновения. Но если пообещал Владиславу Григорьевичу Лецику или Александру Васильевичу Урманову, редакторам наших амурских литературных альманахов, написать что-то к определённому сроку, разобьюсь в лепёшку, но напишу.
— Оставьте напутственное слово всем молодым писателям, которые прочитают ваше интервью.
— Если каторжника приковывали к тачке принудительно, то вы сделали то же самое добровольно. Вы пойдёте босыми ногами не по лепесткам роз, а по их шипам. Шансы стать известным писателем такие же, как выиграть в лотерею. Сказано пафосно, но верно. И пусть вам на литературной стезе повезёт больше, чем мне.
Беседовала Ольга Крутикова
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
