Главы комитетов Госдумы по обороне и по противодействию коррупции Андрей Картаполов и Василий Пискарев направили обращения на имя генпрокурора Игоря Краснова с просьбой разобраться, что происходит в армейском тылу и почему мобилизованные жалуются то, что их не обеспечивают самым необходимым, вплоть до медикаментов и теплого белья. Эту информацию Картаполов подтвердил в разговоре с «Парламентской газетой».
Он рассказал, о чем именно идет речь в обращении, кто может быть виноват в сложившейся ситуации и повлияют ли трудности со снабжением на ход специальной военной операции.
– Андрей Валериевич, информация о том, что вы обратились к генпрокурору с просьбой разобраться, что происходит со снабжением тыла, соответствует действительности?
– Да, действительно, такой запрос был нами направлен. Поводом послужило, во-первых, высказывание члена нашего комитета Андрея Гурулева о том, что у нас из пунктов приема личного состава куда-то исчезло полтора миллиона комплектов военной формы, а во-вторых — многочисленные обращения, фото и видео, которые снимают и выкладывают в социальные сети сами мобилизованные. Я с ними со всеми ознакомился. И они действительно вызывают много вопросов, главный из которых — а точно ли все деньги, которые закладывались на приобретение тыловых резервов, вооружения, обмундирования, продовольствия, именно на это и были потрачены.
– Как устроена система снабжения тыла в России?
– В каждой военной части формируются запасы всего необходимого — вооружения, питания, обмундирования и прочего. Эти запасы регулярно пополняются и обновляются. На это выделяются бюджетные деньги. Так, бюджет прошлого года предусматривал финансирование в полном объеме, который требовался министерству обороны. Мы обсуждали эту статью расходов и в открытой части, и в закрытой, спрашивали, точно ли этого хватит. Нам отвечали: да, этого достаточно для закупки необходимого. А раз достаточно, значит, тех проблем, которые мы сейчас наблюдаем, не должно было быть в принципе. Однако они почему-то есть.
– Вы полагаете, речь может идти о каких-то фактах коррупции?
– Нет, коррупционную составляющую я исключаю полностью. Возможно, было какое-то распределение, и эти деньги в итоге направили на решение других задач, не связанных с пополнением запасов. Возможно, закупили что-то одно в большом количестве, а на что-то другое финансов просто не хватило. С этим нужно разбираться. Собственно, для этого мы и направили запрос в Генеральную прокуратуру.
– Мы имеем дело с системной проблемой или же с отдельными не связанными между собой случаями?
– Здесь тоже надо разбираться. Я, конечно, очень не хочу, чтобы эта проблема была системной. Я очень надеюсь, что это просто результат недоработок отдельных должностных лиц. Очень неприятный результат, но все-таки не повсеместный. И если это так, то наша главная задача сейчас — эти должностные лица найти, показать их обществу, которое у нас все-таки далеко не глупое, которое все видит и тоже задается вопросами, и предметно наказать.
– Как решать уже возникшие проблемы, пока Генпрокуратура ведет проверку? Работать по каждому случаю индивидуально, открывать для мобилизованных новые горячие линии?
– У нас уже есть необходимое количество горячих линий: существует федеральный номер 122, свои справочные работают в каждом регионе. Что касается всего остального — да, надо расширять для мобилизованных возможности и способы получить помощь. Например, мы открыли в Санкт-Петербурге общественную приемную нашего комитета по обороне. Будем работать, будем каждую проблему — не только те, что касаются проблем со снабжением, — стараться решать в индивидуальном порядке. Единственное, делать это нужно как можно быстрее. Нам очень важно, чтобы наша армия, наши ребята были обеспечены всем необходимым. Это важнейшее условие успешного выполнения поставленных перед ними задач.
– Насколько сильно сложившаяся ситуация может повлиять на боеспособность российской армии и достижение целей специальной военной операции?
– Я отвечу так: недостатки материально-технического обеспечения никак не способствуют успешному выполнению задач в ходе специальной военной операции. Так что нужно их вскрыть и оперативно исправить. Я думаю, министерству обороны хватит на это и опыта, и решимости.
– Вы уже получили ответ на ваше обращение?
– Нет. Прошли считанные дни, поэтому пока никакого ответа от Генеральной прокуратуры нам не поступило.
Как сообщал Amur.life, ранее Андрей Картаполов заявил, что россияне узнают о ходе военной спецоперации на Украине от кого угодно от военкоров, губернаторов, руководителей телеграм-каналов, однако не получают официальных сведений от Минобороны России. «Надо перестать врать. Мы не раз об этом говорили. Но как-то, видимо, не доходит до отдельных руководителей», – сказал он.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт AMUR.LIFE обязательна.
