25 декабря свой юбилей отметил известный амурский художник, заслуженный художник РФ Вадим Кондратьев. В честь 70-летия в арт-галерее PUSHKARЁV открылась выставка его работ. Накануне дня рождения Вадим Викторович в интервью Amur.life рассказал о своей жизни и творчестве и поделился воспоминаниями: как рос в Благовещенске и почему пришлось уехать, какими были дорогие сердцу люди – родители, рассказал и о трудном периоде – как в 90-е зарабатывал ремонтами квартир, и о том, как боролся с онкологическим заболеванием.

– Вадим Викторович, вы родом из Благовещенска, но учились на западе, в Харькове.

– Да, я родился в Благовещенске, но так получилось, что сильно заболел – бронхиальная астма. Мог умереть, и врачи сказали – поменяйте климат. Меня сначала отправили в Москву к тёте. Для меня это моя вторая мама. И Москва мне мозги, как говорится, перевернула совсем по-другому. Я был, скажу вам, трудный ребёнок. Разгильдяй ещё тот! Бегал на Амур, на Зею, купался в лужах. Господи, все было в этой жизни. А потом Москва поменяла все во мне. Я увидел Пушкинский музей, Третьяковскую галерею, учился в немецкой школе имени Тельмана. Там я начал рисовать, делал иллюстрации на «Кавказского пленника»… Но и до этого меня тянуло к искусству: придем с мамой в кинотеатр «Амур», все дети сначала бегали в буфет, а я сразу налево, там был киоск книжный, и я в этом киоске книжки детские смотрел. Мама говорит: «Иди, Вадик, что-нибудь попей, скушай». Нет, я книжки детские листал: «Купи, мама!». Это, наверное, вот здесь отложилось.

– А кто были ваши родители?

– Мама была простая швея. Папа – токарь. Бабушка у меня хорошая была, дедушка. У бабушки было семь детей своих и двое приёмных. Они у меня до сих пор вот здесь… Все это запало в душу. Кстати, вот мой двор, дом, мое детство прошло здесь (Вадим Кондратьев показывает одну из своих работ – прим.ред.).

Вот это бабушка, это мой любимый петух… Все идёт из детства. Сохранил я и свой приёмник «Звезда» – это то, что осталось из детства… Помню, болел, лежал в больнице, и мы с ребятами пели «С чего начинается Родина», «Кто тебя выдумал, чудная страна», помните? И эти песни, это детство меня сопровождает, мне кажется, до сих пор. И я чувствую, что именно оно меня вдохновляет.

– Ваши родители тоже уехали из Благовещенска?

– Да, они все бросили, оставили и переехали сначала в Светлоград, потом в Ставрополь. Там я окончил художественное училище. Кстати, не с первого раза поступил, а с третьего. Армию прошёл. И постепенно наполнялся профессионально. Учителя у меня были очень хорошие, училище на отлично закончил. В советское время тебя распределяли уже в чётко определённое место, и меня направляли в управление культуры. Может быть, я в то время даже министром культуры мог бы стать. Но я сказал, что нет, хочу учиться дальше. И в 79 году, окончив училище, никому из родителей ничего не говорил, втихаря собрался и уехал в Харьков. И когда меня зачислили в Харьковский художественно-промышленный институт, только тогда сказал: "Мама, я поступил". Опять же окончил с отличием. Везде я был старостой группы. Прошёл весь путь – октябрёнком, пионером, комсомольцем и коммунистом даже был, руководителем парторганизации. Из коммунистов я и не выходил, партбилет у меня до сих пор лежит, я его не выбрасываю.

– После учебы вы снова вернулись жить в родной город?

– После учебы в Харькове меня хотели распределить в Житомир, а у меня здесь, в Благовещенске, братья, сестры, моя родня осталась. А самым главным для меня был пример моего брата Валерия Федоровича Утоплова – почётного гражданина Благовещенска, заслуженного связиста. Благодаря его содействию я и приехал сюда в 84 году. Приехал с одной сумкой и велосипедом «Кама». Рассекал по Благовещенску на велосипеде и до сих пор рассекаю, если надо.

Художественные мастерские у нас были тогда на Заводской, там, где была архиерейская дача на берегу Зеи. И там я создал, думаю, одни из самых лучших своих работ. В тот период ездил в Москву в дом творчества художников «Челюскинская дача». В Москве купил вот этот станок, который печатает произведения, графику – гравюры, линогравюры. За свои годы я изучил все виды изобразительного искусства по графике, а это больше 20 техник. И этот станок до сих пор у меня в работе. Это самый дорогой инструмент, что у меня есть.

Еще одно из моих любимых направлений – лубки. Это народное примитивное искусство. Некоторые мои работы в таком стиле находятся в музее. Например, вот здесь – это я и моя первая жена, когда мы расходились. Это бабушка с дедушкой, там родители мои и так далее. То есть, все это опять же идёт из детства, из переживаний, каких-то семейных ситуаций – из жизни, понимаете?

– Вы вернулись в Благовещенск незадолго до того, как грянула перестройка. Тот период девяностых вам запомнился?

– Конечно. Я же практически искусством тогда не занимался. Занимался ремонтом квартир, таксовал, чтобы зарабатывать. Было такое, что и бандюки на меня наезжали. Потом, когда открылся Китай, товар оттуда возил. А что было делать? Но потом все изменилось. Я вступил в Союз художников. Вступал очень сложно, потому что меня не хотели брать, я слишком активный был, было уже слишком много регалий: на то время 2 всероссийских, 4 республиканских и 11 международных выставок уже было за плечами. Но все равно я поехал в Москву, добивался. И вступал в Союз художников по апелляции. Это было очень сложное время тогда, потому что зависть творческая – это страшная сила.

Портрет мамы Вадима Кондратьева

В 89 году меня послали в Китай на нашу первую выставку российских художников. Она проходила в городе Хэйхэ. А в 2001 году меня уже избрали председателем Союза. И началась интересная, творческая жизнь. Я ездил благодаря нашим китайским друзьям в Шанхай, Пекин, Далянь - где только я ни был! Проехал весь Китай. И осталось много работ китайского периода. Я прямо на улице стоял и писал. Тогда и перешёл на живопись.

Графика перестала быть такой востребованной. Но я продолжил оформлять книжки. Например, делал иллюстрации для книги нашей писательницы Нины Дьяковой. За свои деньги издавал, и мы их просто дарили и дарим. Сейчас по состоянию здоровья я отошёл от руководства в Союзе, но как художник продолжаю работать.

– А как ваш день строится? У художника должен быть чёткий график – например, рисовать с 8 до 5, или нужно ждать вдохновения, когда же оно придет? Или прямо во время работы настигает?

– Бывает по-разному. Я живу сейчас в Черемхово и недавно в окно увидел снегопад. Сел и тут же начал писать. О чем это говорит? Что вдохновение – раз - и накрыло. Это непредсказуемо!

Но иногда ты путешествуешь, пишешь этюды. И надо писать пока горячо! Например, вот пейзаж, корабль идёт, и я с корабля беру и пишу этот этюд. 5 – 10 минут, иначе это уже все уйдёт. Надо срочно это запечатлеть, а потом, может быть, чуть-чуть дописать. А иногда мы вдохновляемся чувствами. И ты сразу оживаешь, у тебя начинается такая творческая дрожь, просто какое-то вот желание жить, творить – это как раз и есть твоя жизнь.

– Каждый день вы берете в руки кисточку?

– Нет, сейчас пока нет. В начале года похоронил жену, душевное состояние ещё приходит в норму. Сейчас моя семья – дочь, зять и четыре внука, все мальчишки, младшим всего 4 годика, они двойняшки. А старший меня в поездках сопровождает: мы на море с ним ездили. Он смотрит за мной, берет этюдник – и на гору, а я за ним потихоньку и пишу с натуры. Кстати, вот мои внуки и собака. Я люблю собак. Это моя последняя собачка - алабайка.

– Получается, если в отпуск едете, вы оттуда возвращаетесь с ворохом картин?

– У меня отпуска никогда не бывает. Это не отпуск, это работа, но в то же время отдых и счастье.

– А что предпочитаете писать - природу или людей?

– Человек – это все-таки сложнее. Как-то мы делали портреты военных. Валерий Вощевоз заказал 12 портретов "афганцев" - ребят, которые погибли. Я тогда с ума чуть не сошёл, правда. Это было страшно. Такое большое количество портретов людей, которых уже нет, которые погибли – и они на меня смотрят. А недавно мы писали ребят с СВО, они живы, и это совсем другое дело, понимаете? А когда человека нет... Я сказал, что больше писать такие портреты не смогу.

Фото: АОДНТ

– У вас много различных наград, регалий, какая больше всего дорога сердцу?

– А вот здесь они у меня (Вадим Викторович показывает грамоты на стене – прим.ред.). Одна папина – он для меня как пример человека труда. Вот это диплом за подписью Церетели. А это от Российской академии народного искусства. Я же член нескольких академий в жизни.

– Вы ведёте счёт своим работам или это невозможно?

– Нет, я это как-то не фиксирую, просто живу так, как есть.

– Могу спросить вас про трудные времена: когда вы боролись с раком?

– Это был 2001 год. Когда ты встречаешься с такой ситуацией, ты даже не понимаешь, насколько это серьёзно, просто не понимаешь. Ты думаешь, что это грипп. А потом последствия начинаются, и они даже сильнее, чем время химии, когда по 5 часов ты лежишь, и тебе капают по 5 литров за несколько часов. Когда ты лысеешь, когда голова кружится. Потом начинается облучение, а облучение это вообще страшная, оказывается, штука. Тебе делают на лицо маску специальную горячую, оставляют только дырочки дышать… Мне сделали 33 луча, у меня вся шея была в волдырях, черная. И мне говорили: "Ты никуда не езжай". 23 августа мы закончили облучение, а 28-го я уже с Брылиным Сашей на Сахалин рванул. Есть было невозможно, все обожжено. А на Сахалине палтус жирный, икра – и я себя там восстанавливал этим.

– Вы лечились дома, в Благовещенске? Какой был настрой?

– Лысенко Ольга Викторовна направила меня в Московский онкологический институт имени Герцена, они делали биопсию, а лечение я проходил уже в Благовещенске. Дом, тут и стены лечат, и мне легче было здесь, тут и родственники, и я тут. Капали химию, я еще и успевал ремонт делать в своей мастерской. Сила воли спасала, потому что просто желание было работать, работать, работать и писать. Тогда эти картины, эти портреты я писал и думал, что это последние мои работы будут в жизни. Такое напряжение было моральное, и старался побольше сделать, написать. А когда ещё путешествовать начал, когда на корабле воздухом дышал, когда в иллюминатор смотрел на нашу красоту – меня просто это вдохновляло. Поэтому надо двигаться где-то в своём направлении, у каждого оно свое. Самое страшное, когда человек не борется. Везде должна быть сила воли. Плохо тебе, не плохо – все равно садишься и работаешь. Это тебя и стимулирует на жизнь.

Вадим Кондратьев родился в Благовещенске 25 декабря 1955 года. Почетный член Российской академии художеств, заслуженный художник РФ, действительный член Российской академии народного искусства, почётный член профессионального Союза художников провинции Хэйлунцзян, КНР, профессор Хэйлунцзянского государственного университета г. Хэйхэ, КНР.

Произведения Вадима Кондратьева представлены в музеях, картинных галереях России и КНР и в частных коллекциях за рубежом – в США, Сирии, Вьетнаме, Австралии, Китае, Франции, Японии, Мексике, Тунисе, Новой Зеландии (почти 50 странах мира).

На юбилейной выставке, которая открылась 25 декабря в арт-галерее PUSHKARЁV, представлены избранные полотна разных лет и картины, которые ранее не демонстрировались широкой публике. Вход на выставку бесплатный.