Петербурженка Юлия Слободян стала многодетной мамой. С третьим малышом она вернулась домой не из роддома, а из Благовещенского дома ребенка. 5-летний Виталик уже давно перерос тот возраст, когда детей еще содержат в таких учреждениях – как говорят здесь, по состоянию здоровья. Виталик не может самостоятельно есть пищу – у него установлена гастростома, а до недавнего времени ребенок не мог и дышать без трахеостомы. Как Юлия и ее муж решились стать опекунами именно для этого мальчика, Юлия рассказала Amur.life.

«Мне 30 лет, я замужем, мужу 36 лет. Он работает на производстве мебели, я – в IT- индустрии. У нас две дочери-близняшки Лиза и Алиса, им 8 лет, учатся во 2 классе. Они тоже родились недоношенными, как и Виталик, но у них гораздо меньше проблем со здоровьем. Сейчас они учатся в обычной школе, все хорошо с успеваемостью. Живем мы в пригороде Санкт-Петербурга, в своём доме.

Мы давно обсуждали усыновление, оба хорошо к этому относимся. Когда родились девочки, мы начали обсуждать, что могли бы усыновить мальчика, помочь ребенку, и заодно у нас будет «полный комплект». Мы чувствуем в себе силы поднять еще одного ребенка. И когда девочки пошли в первый класс в прошлом году, мы поняли, что готовы начать двигаться в этом направлении.

Конечно, была легкая неуверенность. Ты же рисуешь себе радужные картины, не совсем здраво оцениваешь свои силы, не до конца представляешь, во что ты вписываешься. Мы решили пойти в школу приемных родителей и после этого принимать решение. Отучились и поняли, что готовы, получили заключение и с того момента сидели в различных группах (в интернете), знакомились с тем, какие бывают детки, узнавали информацию.

Мы дали себе возможность подготовиться, накопить денег, решить какие-то свои вопросы, и чтобы девочки в школе адаптировались. В августе я увидела в «Вконтакте» в группе объявление, которое сделала Яна Гафарова из Благовещенска – о том, что есть такой мальчик Виталик. Он нам сразу приглянулся внешне, он чем-то похож на нас, на наших детей. Светленький, немножко рыжеватый. Похож чертами лицами, улыбкой, даже есть фото, где дочки так же зажимают губу и улыбаются, как он. Первостепенно выбираешь по таким чертам, видишь что-то родное.

Нас еще в школе приемных родителей учили, что выбирать надо так, как ты руководствуешься по жизни. Кто-то больше умом, кто-то сердцем. В нашей семье всегда все было по сердцу, по душе, и вот что-то екнуло. Ты понимаешь, что берешься за что-то тяжелое, но сердцу не прикажешь.

Я показала фотографию и видео с Виталиком мужу, ему ребёнок тоже понравился. Мы созвонились с фондом, который ребенка возил в Москву, и нам сказали, что с ним можно приехать познакомиться в Москве. Мы приехали, все было волнительно, трепетно – первая встреча, знакомство. Он оказался совсем маленьким, смешным таким! Сначала стеснялся, но быстро пошел на контакт.

Мы погуляли, поиграли, я ему спектакль разыгрывала игрушками. Привезли ему подарочки, он был такой довольный, смышленый, все смотрел. Тогда мы начали быстро собирать документы, чтобы получить заключение. К новому году мы наконец это все собрали, и поэтому я сейчас прилетела в Благовещенск.

На момент нашей первой встречи Виталик вообще не мог разговаривать, у него стояла трахеостома (у ребенка врожденное сужение гортани и пищевода – Прим. ред.) Сейчас ее нет, с ним занимается логопед. Отдельные слова он уже хорошо говорит, какие-то буквы ему пока тяжело произносить. Пять лет он общался знаками, мимикой, и ему тяжело перестроиться, пока он продолжает общаться так же. Когда начинаешь с ним заниматься – «Скажи кря-кря, киса, собака» – он повторяет, но не всегда пока получается. Самое любимое слово у него – «амолет». Он летал на самолете в Москву, и у него это самая яркая в жизни эмоция. Слово «мама» Виталик пока не говорит, смысла в это слово никакого не вкладывает. Я для него просто тётя, которая пришла и его развлекает. Он пока не понимает, что такое мама, это будет гораздо позже.

Пока я его каждый день навещаю, мы с ним играем, рисуем – в основном самолеты. Я жду, когда будут готовы все документы, сейчас оформляется опекунство, потом я могу ребенка забрать, купить билеты и улететь.

Пока все не очень радужно со здоровьем Виталика. В Москве ему провели очень сложную операцию, но произошло осложнение, опять сужен пищевод, он не может кушать сам. У него трубочка в животе, через которую его приходится кормить. Мне показали, как это делать, мне же нужно будет кормить его и в полете, и дома. Мы планируем приехать и сразу лечь в больницу на обследование, узнать рекомендации врачей.

Сейчас ребенок так или иначе находится в стрессе. Несмотря на то, что о нем хорошо заботятся, как и у многих детей из детских домов, у него есть неврозы – например, все время жует язык, за волосы себя может трогать нервно. Это всё его переживания, из-за болезни, потому что приходится терпеть часто боль, и из-за того, что он растет не в семье, где всегда рядом родитель, который успокоит и защитит.

Вообще, это частое явление у детдомовских детей. Еще бывает, дети в кроватках раскачиваются из стороны в сторону. Как сумасшедшие в кино. Это они тоже себя так укачивают, успокаивают. Это все стресс из-за пребывания в детском доме. Очень страшно выглядит все это.

Виталику нужна помощь. Во-первых, он нам мил, пришелся по душе, бросить его в беде не хочется просто по-человечески. Ему будет лучше в семье, ведь у государственных детей все происходит медленно и долго, а когда есть мама и папа, это все будет не так растянуто. Плюс ребенок очень сильно отстал в развитии, ему элементарно не хватает информации. Он находится в доме малютки, все его развитие на этом замкнуто, ему больше некуда расти, нечего впитывать. Для общего развития и социализации этого недостаточно. В семье дети развиваются гораздо быстрее. Нам очень хочется дать шанс Виталику жить в семье любимым ребенком, он и так уже настрадался для своих пяти лет. Очень хочется, чтобы он чувствовал себя комфортно, чтобы у него были мама, папа, сестрички, бабушки, чтобы о нем заботились, любили его.

Силы черпаешь от родных и близких, которые могут поддержать и физически, и морально, от друзей – они все нас поддержали, и из общин приемных родителей, в которых мамы и папы друг друга поддерживают, ищут информацию, рассказывают о своих успехах. Это все подбадривает, в этом можно искать вдохновение.

Пока я рассчитываю работать из дома, вот и сейчас в свободное время в ноутбуке пытаюсь выполнять какие-то задачи по работе. В крайнем случае, мне придется пока уйти, скажем так, в декрет.

Я знаю, что отец у Виталика умер, а мать лишена родительских прав. В Благовещенске у него есть старшие братья и сестры, они взрослые и здоровые, поэтому его отделили и устраивают отдельно. Конечно, когда Виталик подрастет, хочется ему дать информацию, чтобы он, если захочет, нашел свою родню. Мы ему все это передадим, а дальше как получится.

Мы надеемся, что сможем его полностью восстановить, и он вырастет полноценным гражданином, сможет учиться, семью заводить. Все это возможно, у него не самый сложный случай. Мы понимаем, что это все тяжело, много работы… Но а как бросить человека в беде? Нужно, чтобы кто-то его взял под крыло».

В нашем интервью Юля рассказала, что очень благодарна коллективу Благовещенского дома ребенка и персонально няне мальчика – Оле, которая все эти месяцы поддерживала связь с будущими опекунами, а когда Юля прилетела в Благовещенск, предложила ей остановиться у нее.

Пошли навстречу и в органах опеки – начали оформлять документы, несмотря на неприемный день. Пока мы готовили этот материал к публикации, Юлия вместе с Виталиком улетела в Санкт-Петербург.

Наталья Игнатенко, заместитель главного врача Благовещенского дома ребенка: «Это были единственные люди, которые пожелали забрать нашего Виталика. Юля – герой. Это нужно иметь определенное душевное состояние... Мы много говорили о трудностях, о хлопотах, о том, что этого может быть очень много, и Юля приняла в полном объеме всю эту ответственность. Чувствуется, что ребенка берут под крыло ответственности и доброты. Если бы его не забрали, мы должны были бы уже в марте передать его в другое учреждение. Вероятно, в Малиновский дом-интернат».